Пока Гокудера мелодично матерился по-итальянски, Ямамото с интересом разглядывал цепь, натягивая ее и заставляя Гокудеру изобретать еще более сочные ругательства. Оба занимались привычным делом, Гокудера экспрессивно выражал отношение к ситуации, Ямамото искал в ней забавное и интересное, и вскоре, когда одному наскучит ругаться, а другому – рассматривать звенья, они смогут сосредоточиться на спасении.
– Ставлю на Ямамото, – сказал Реборн. – Скажи мне еще раз, зачем ты ввязываешься в личную жизнь своих Хранителей-гомосексуалистов?
– Я мирю их уже восемь лет, – устало ответил Тсуна. – Они всю последнюю неделю смотрели на меня с надеждой.
– Твоя девчонка? Хе, – сказал незнакомый мужчина, присаживаясь рядом с Ямамото. Тот чуть подвинулся, заставив светловолосую голову у себя на плече замычать и шевельнуться.
– Хе. Вроде такая тоненькая, такая светленькая, а голос низкий. Курит, что ли?
– Курит, – вздохнул Ямамото. – Много.
– Иностранки, – осуждающе сказал мужчина. – Злая небось?
– Да нет. Не особенно. Просто эмоциональная.
– Ноги красивые. Хе. Когда у девушки такие красивые ноги, ей можно все простить, да, парень?
– Я ей и так все прощаю.
Мужчина помолчал. Потом достал пачку сигарет.
– А вы чего тут так поздно вечером?
– Гуляли, она устала...
– Хе. Не боитесь?
– Кого?
– Не знаю. Маньяков, убийц, воров, психов. Тут такой район, знаешь ли.
– Нет, не боимся. Я могу за нее постоять.
– Это здорово, парень. Хе-хе.
Убрав пачку обратно, мужчина достал пистолет и направил его на Ямамото.
– Знаешь, а я бы трахнул твою девчонку. Для начала.
Ямамото немного печально улыбнулся.
– Я бы и сам ее трахнул, – ответил он, но слова его потонули в диком крике мужчины, чьи коленные чашечки Гокудера прострелил, не меняя положения. А потом встал и пнул носком туфли корчащееся на земле тело.
– Ямамото.
– М?
– Следующего насильника приманиваешь сам.
(с) Дашка-зараза
– Ставлю на Ямамото, – сказал Реборн. – Скажи мне еще раз, зачем ты ввязываешься в личную жизнь своих Хранителей-гомосексуалистов?
– Я мирю их уже восемь лет, – устало ответил Тсуна. – Они всю последнюю неделю смотрели на меня с надеждой.
– Твоя девчонка? Хе, – сказал незнакомый мужчина, присаживаясь рядом с Ямамото. Тот чуть подвинулся, заставив светловолосую голову у себя на плече замычать и шевельнуться.
– Хе. Вроде такая тоненькая, такая светленькая, а голос низкий. Курит, что ли?
– Курит, – вздохнул Ямамото. – Много.
– Иностранки, – осуждающе сказал мужчина. – Злая небось?
– Да нет. Не особенно. Просто эмоциональная.
– Ноги красивые. Хе. Когда у девушки такие красивые ноги, ей можно все простить, да, парень?
– Я ей и так все прощаю.
Мужчина помолчал. Потом достал пачку сигарет.
– А вы чего тут так поздно вечером?
– Гуляли, она устала...
– Хе. Не боитесь?
– Кого?
– Не знаю. Маньяков, убийц, воров, психов. Тут такой район, знаешь ли.
– Нет, не боимся. Я могу за нее постоять.
– Это здорово, парень. Хе-хе.
Убрав пачку обратно, мужчина достал пистолет и направил его на Ямамото.
– Знаешь, а я бы трахнул твою девчонку. Для начала.
Ямамото немного печально улыбнулся.
– Я бы и сам ее трахнул, – ответил он, но слова его потонули в диком крике мужчины, чьи коленные чашечки Гокудера прострелил, не меняя положения. А потом встал и пнул носком туфли корчащееся на земле тело.
– Ямамото.
– М?
– Следующего насильника приманиваешь сам.
(с) Дашка-зараза